В конце 90-х – начале «нулевых» московские театральные критики называли их «меньшевичками». Особи женского пола от 15 до бесконечности, с оскорблением отвергающие именование «фанатки» и всячески скрывающие своё нереализованное либидо за масками почитательниц таланта. В конце «нулевых» – начале «десятых» на смену им пришли… экземпляры неведомой науке разновидности.

Откопавшись из-под завалов рухнувшего старого строя (который, в конечном итоге, погубили вовсе не нарочитая интеллигентность и вера в собственную элитарность, а банальные скука и разочарование), они вылезли на свет божий, и, поняв, что заведённый порядок канул в Лету, спешно начали выдумывать свои собственные правила – скучные, ненужные, феерические в своём идиотизме, но, самое главное, идентичные по форме и заветам старого строя. Изменились стиль и подача: место высокомерного снобизма заняло хамство, искусствоведческие диспуты сменились бойнями за тело. И вроде внешне всё стало совсем по-другому, и вроде старушки-филологи с вечной гримасой терпеливого презрения больше не трясут назидательно пальчиком, раздражённо усмехаясь юному возрасту новых адептов… Молодая кровь захватила печать Рассилона и, размахивая ею, как Свобода триколором, понеслась устраивать… Нет, не лунапарк с блэкджэком и шлюхами, хуже, – 38-й год с Фройдом и розовыми треугольниками (if you know what I mean).

Меня всегда угнетала эта невротическая неспособность «меньшевичек» (или как их там теперь называть) отдаться свободе мысли, свободе слова и свободе «вероисповедания». В средние века монастыри, как мужские, так и женские, были практически главными оплотами промискуитета (причём, в основном, гомосексуального толка). Обеты, Библия и закупоренные на все пуговицы сутаны никак не помогали бороться с напором вытесненных желаний. Здесь то же самое – страшно представить, какие изысканные черти водятся в головах девушек, которым необходимо заклеивать себе рот и затягивать корсет потуже, чтобы, не дай Босх, испустить случайно полный сладострастного желания стон. Ведь если вы принимаете чьи-то изрядно авторитарные правила, значит, они вас устраивают. А они вас устраивают. Oh, my Bri! Как они вас устраивают! Все эти правильные девочки-целочки, словно выписанные из дореволюционного Смольного – как я вас люблю! Как я люблю ваш елейный understatement, вашу средневековую ксенофобию и ваш наивный идиотизм. Hello! 21-й век на дворе, кто не заметил! Да, это не отменяет этики и морали. Но людям дали интернеты не для этого. Не для того, чтобы к ним относиться так же серьёзно, как к реальной жизни. Расслабьтесь, улыбнитесь. Не всё, что написано на заборе, – правда, не всё, о чём шепчутся во вконтактах, имеет репутационную ценность, и, уж точно, не все мы такие, какими хотим казаться.

Оглянитесь! Чем в итоге закончилась вся эта дистиллированная бравада с претензией на морализм? Да разосрались все к чертям – вот чем. Одни не смогли простить того, что Ему насрать на Украину. Вторые не смогли простить первым. Третьи ушли дрочить на жену. Четвёртые просто… ну… понятно. И что в сухом остатке? Одно из самых разрозненных как бы сообществ. Круто, правда? Старорежимницы в своё время умудрились подарить Ему звезду. Мы же не можем подарить даже грёбаную вешалку (хоть и сама по себе идея вешалки изрядно бездарна, но это уже другой вопрос). Мы просто не можем договориться друг с другом ни о чём, никогда. И дело даже не в том, что каждая из нас обладает как минимум пятью концепциями того, как всем «правильно» Его любить, хотя и это большая проблема сегодняшнего дня, а в том, что нам просто… пофиг. Ему пофиг на нас, нам пофиг на Него – взаимно, честно, логично. Неправда?

А если неправда, то где эти мелкие фанатские радости: общий круг, шутки, споры – без мордобоя, без кляпов, без правил? Где чувство сопричастности, желание создать что-то способное на какое-то действие? Только представьте себе это ощущение, когда вы читаете заголовок: «Поклонницы Олега Меньшикова подарили ему на день рождения… лошадь/вешалку/ТАРДИС (whatever)», и вы понимаете, что являетесь частью этого. И вы понимаете, что Он понимает, что вы существуете. И вы уже не те, которые с газовыми баллончиками и серной кислотой у подъезда. Не проняло? Нет, давайте продолжать отталкивать друг друга букетами на поклонах и с воплями выяснять, кто тут пидарас, а кто Д’Артаньян.

За последние годы в нас влились баррели свежей, не испорченной атеросклерозом крови, которой ещё по возрасту нельзя читать этот текст. Они не знают матчасти, они упущены и не научены «любить родину», но в них должно быть это детское, упорное желание «доказухи». Показать всем, что мы круты, показать всем, что «Наш» круче, чем Лазаревы и Мироновы вместе взятые. ГДЕ ЭТО?!

Пофиг. Это называется «пофиг». И пока «теннантоманы» в очередной раз на зубах тащат своего любимого Доктора в победители чемпионата звёзд журнала «RadioTimes», пытаясь уделать не кого-нибудь, а Бенедикта Кэмбербэтча, мы ковыряем в носу и думаем, наверное: «Боже, какие это детские игрища!» Да, детские. Мы что-то слишком взрослыми стали в последнее время. Война, Украина, санкции – всему карачун. Только если долго быть очень взрослым без просыха и без продыха, то потом очень дорого выходит Прозак.

Давайте признаемся честно – нам дан идеальный мужчина. Идеальный не потому, что он такой на самом деле, а потому что он нереален. Нам не случится с ним переспать, нам не придётся с ним жить, он никого не бросит и никого не предаст. Не будет выносить мозг и требовать жрать. Идеальная модель мужчины, встраиваемая в мозг и проецируемая на любую ситуацию. Для кого-то он сказочный принц – утешение в неудавшейся личной жизни, для кого-то фигура отцовская – «папозаменитель», для кого-то носитель безграничного таланта и гениальности. У всех свои причины, у всех свои комплексы и свои ситуации. Но любим мы все одного и того же мужчину. Мужчину, который сам того не подозревая, делает наши жизни чуточку ярче, чуточку легче и чуточку интереснее. Когда-нибудь это наваждение закончится, и, оглядываясь назад, мы будем смеяться над тем, какими наивными и глупыми были. Но пока… пока мы ещё юны душой, есть смысл в волю поиграть с этими фанатскими бирюльками. В конце концов, что мы теряем…

А тем, кому на месте не сидится от желания попасть на пресловутое интервью, я могу сказать только одно: правило «Never meet your heroes» действительно работает. И если вы готовы похоронить свой взлелеянный в голове образ, который вы любите безмерно и беззаветно, ради того, чтобы на миллиметр приблизиться к пониманию, какой он на самом деле, – то, возможно, вам стоит попробовать. Одно знаю точно, чем громче вы будет орать и стучать кулаками, тем хреновее будет этот опыт. Не раздражайте мужчину, он у нас и так скорпион.