Иллюзия восприятия

“Even if I change, it feels like dying. Everything I am dies. Some new man goes sauntering away. And I’m dead”.
The Tenth Doctor

Бывало ли с вами такое: просыпаясь утром и вытягивая себя из сонной дымки, вы мысленно хватаетесь за первую попавшуюся на глаза вещь и в какой-то момент понимаете, что её название кажется вам чем-то новым и непонятным, оно каким-то психоделическим образом отдаляется в вашем сознании от физического воплощения этой вещи?

Олег Меньшиков, фотосессия

Фото: Неизвестный автор

Так как моя комната ещё со времён безудержной на фанатство юности почти вся увешана постерами, то первыми «вещами», за которые цепляется мой просыпающийся взгляд, обычно случаются люди. Люди известные, люди мне в определённой мере родные. Но между тем, пребывая в этом странном пограничном состоянии, я часто ловлю себя на мысли, что не понимаю, почему эти люди так «называются». «Дэвид Теннант, Дэвид Бекхэм, Брайан Молко…» — я лежу, перебирая в голове эти имена, которые вдруг потеряли для меня всякий физический смысл, и не понимаю. Я произношу их, пробую на вкус, пережёвываю – nope, nothing. У меня нет ни малейшего понятия, почему эти люди носят эти имена, почему эти имена звучат в моей голове как чужеродные словосочетания, и что вообще изменилось бы, если физическое тело, известное как Брайан Молко, называлось бы Дэвидом Теннантом, а «Дэвид Теннант» — «Дэвидом Бекхэмом». В конце концов, я окончательно просыпаюсь, так и не поняв ни одного из этих «почему».

Если, продравшись сквозь это пространное вступление, изобилующее логикой Алисы из Страны чудес, вы подумали, что дальше речь пойдёт про загадки имён, то таки нет. Речь пойдёт именно об этом странном, но, на мой взгляд, прекрасном состоянии расщепления, когда ваш мозг способен весьма ультимативно отделять наносное от константного.

Кто изучал логику в университете, тот навсегда запомнил эти «афористические» аксиомы типа «стол не есть стул, а стул не есть стол». У Чарльза Прентисса – персонажа Стивена Фрая в британском сериале «Абсолютная власть» — есть прекрасная фраза: «Философ может отрицать существование стола в принципе, но при этом каждый вечер садиться обедать за оный». Вот об этом моменте отрицания в признании я и хочу поговорить. И хочу поговорить об этом в контексте Времени.

Честно скажу, я не люблю время. Оно упрямо и бесконтрольно, оно гордо и спесиво, оно летит, не спрашивая, куда и зачем, указывает, как нам жить и что нам делать, оно забирает моменты, людей, красоту – оно убивает. Я очень люблю поныть в шутку о том, как круто было бы иметь ТАРДИС и как паршиво, что у нас её нет… А действительно ли нет?

Понятное дело, что у нас нет древней, инопланетной машины времени, скрывающейся под фасадом полицейской будки, но мозг наш абсолютно точно bigger on the inside… И он придумал такие чудеса, как фотография и видеосъёмка. «А что тут такого?» – спросите вы и будете в общем-то правы… Если, конечно, вы настолько серьёзны, что никогда не пытались найти рациональное зерно в современной научной фантастике. Да, у нас нет возможности физически путешествовать сквозь время и, наверное, никогда не будет. Но каждый из нас прихватил столько законсервированного времени, осевшего на негативах и картах памяти, что нам, в принципе-то, и не надо.

Олег Меньшиков в Каннах

Скриншот

Чудом дошедшие до нас осколки «Серебряного века» — 93 год, Канны. Лазурный берег, аквамариновое небо, тонкие и острые черты лица, задорный, юношеский блеск в глазах и заразительная, наиобаятельнейшая улыбка, прекрасно, к слову, знающая все свои сильные стороны. Вы само собой знаете, о ком я, не так ли? И если при виде этой картины ваша единственная реакция из разряда «ой, какой молоденький!», то мне с вами, увы, не по пути. Если же вы из тех, кто на периферии сознания понимает, что этот клочок времени, навсегда уже заключённый в рамки 320х240р, помимо всего прочего, в глубине своей является той же минутой, в которую вы, будучи трёхлетним карапузом, сидели на горшке или же возвращались домой из школы, то нам есть о чём поговорить. Вот оно путешествие во времени, более того, этот клочок времени от нас уже никуда не денется. При определённом усилии ума и фантазии мы даже можем его удлинить, поместить себя в эти предлагаемые обстоятельства. И не прав тот, кто считает это суррогатом присутствия, ведь на самом-то деле мы испытываем желание видеть «закулисные» моменты не для того, чтобы узнать, как оно там было, а для того, чтобы выяснить, насколько наши представления о том, как оно там было, совпадают с реальностью. Мы сами себе режиссёры в этом путешествии, «накося-выкуси Госкино» просто. А как это качает скиллсы креатива!

Однако, во всём этом есть и минусы, а вернее МИНУС – один, но большой. И тут я подгребаю к теме отрицания в признании. Пойманное в объектив время, будь то многочасовое видео или застывшая секунда на фото, движется урывками, и это порой создаёт неприятный контраст. Мы как бы наблюдаем за естественным процессом жизни человека через клиповый монтаж – быстрая, «рубленая» смена кадров. Вот 93 год – блеск в глазах, широченная улыбка, светлый, молодой лик. А через секунду для нас может наступить 2014, а то и 2009, не дай Брай. 21 год на расстоянии одного щелчка мыши – слабонервных просьба покинуть помещение. И вот в этот момент, когда время радикальным образом сжимается, возникает то психоделическое ощущение расщепления. Наш мозг как бы отказывается принимать столь визуально разные источники информации как один, притом что рационально мы понимаем, что это один и тот же человек, но на уровне ощущений мы всё равно автоматически отрицаем что-то одно, чтобы суметь в менее глобальном объёме как-то сопоставить это с другим… или не суметь… То есть мы одновременно де юре принимаем, что это один и тот же человек, но де факто отрицаем это. Brilliant, isn’t it?!

Олег Меньшиков в журнале Vogue.

© «Vogue», vogue.ru

Веселее становится с вариантом «не суметь». Это, к слову, мой случай. Мы, конечно, все любим мужчин за 50, ясен ясень, куды деваться-то. Но, будь мы в нашем сегодняшнем возрасте 21 год назад, мы бы все с той же страстью любили мужчин слегка за 30 и не видели бы в этом ничего зазорного. Вопрос «который из них лучше?», несмотря на свою категорическую бестактность, всё-таки имеет некоторый смысл. И заключается он в том, что у каждой из нас, хотим мы этого или нет, имеется свой любимый период. Неважно, чем он любим, важно, что он есть. И именно сквозь него мы ретранслируем свой идеальный образ, тот, который, скорее всего, зацепил нас изначально и/или навсегда. Для меня, например, это 2005 год. И я могу долго и распространённо объяснять почему, однако избавлю вас от этой участи, ибо проблема в другом. Проблема в том, что для меня в 2005 году время остановилось, и с тех пор я занимаюсь только тем, что бесконечно клонирую этот момент, пытаясь растянуть его как нитку горячей карамели. Периодически случается так, что действительность подкидывает мне приятные отголоски былых времён, когда трава была зеленее, воздух чище, а мужчина прекрасным по всем параметрам и без всяких оговорок, типа «хорошо выглядит для своего возраста». Чаще, конечно, приходится иметь дело с реалиями. О них можно спорить мучительно долго и ни к чему не прийти. В этом проблема реалий – они постоянно меняются, и всякий раз подгонять свои вкусы под перемену ветра бессмысленно. Их можно только переждать, надеясь, что ещё выдастся случай ткнуть в восхищении пальцем в монитор и сказать: «О! Похож! Одобряю!»

Олег Меньшиков в телесериале "Золотой теленок"

Кадр из телесериала «Золотой теленок»

Я отсекла ментальным скальпелем всё то, что было после 2005 года, потому что моё сознание просто не сумело справиться с теми разительными переменами, которые имели место в самом конце нулевых. Переменами даже не столько внешними (хотя те, кто помнит 2009 год, прекрасно знают, что есть шок в чистом виде), сколько атмосферными. Десятилетиями нас «воспитывали» в одном ключе, а потом вдруг выясняется, что на всё это можно наплевать и забыть. И рассказывать о своей личной жизни оказывается не так уж неприлично, и государственные театры не все болото, ну и так далее. По-хорошему это можно было бы назвать лицемерием, приспособленчеством… Но, возможно, Грег Хаус был неправ, и люди меняются. Нельзя обвинить человека в том, что он стареет и пересматривает свои взгляды, но можно взять только то, что близко тебе и любить только это. Печаль в том, что лично мне нечего взять от нынешнего ОМа в философском смысле, слишком ладен оказался фундамент, заложенный им же в прошлом, чтобы теперь надстраивать его завитушками современного новодела. Потому, принимая то, что фактически это один и тот же человек, я в то же время отрицаю это на удобных для меня условиях, живу в этом состоянии достаточно долго и бросать это дело пока не собираюсь.

Изменилось бы что-нибудь, если физическое тело, известное как Брайан Молко называлось бы Дэвидом Теннантом? Да. Это был тот же человек, но другой. Тот же по объективным причинам и другой по многим иным, не имеющим ничего общего с рациональным восприятием. И именно последние формируют в нашей голове то, что называется образом.

Возьмите столько фоток ОМа разных периодов, сколько только сможете найти, разложите их рандомно и просмотрите одну за одной. Уверяю вас, очень скоро вы найдёте несколько, на которых будет абсолютно незнакомый вам мужчина. И не потому, что он как-то не так получился, или свет падал «неправильно», а потому что ваше подсознание не сможет ассоциировать человека на фотографии с набором необъяснимых (и чаще всего атмосферных) характеристик, связанных у вас с ОМом.

Мозг, девушки! Bigger on the inside, remember?))


1 Comment Добавить ваш

  1. Мария

    Мощно!)

    Ответ

Оставить комментарий